ххх
Провинциальный мой покой
встревожит разве телеграмма...
Пригубить три бодрящих грамма
и надломиться над строкой...
Да не своей, а Мандльштама.
Наверно, я уже в раю,
поскольку так и представляла
обитель тихую свою,
где кружка, книжка, одеяло.
А если кто-то скажет: «мало...» -
Глупец! – Над бездной... На краю...
Спартанский, нет, германский дух,
нет, философия солдата
в любом бою: обнимешь брата –
и рад.
И жизнь – жужжанье мух!
Вон, заплутавшая одна
всё бьётся в свет, слюду ломая...
Какая разница, какая
эпоха, непогодь, страна...
Немного красного вина,
немного памятного мая...
Вздохни. К окошку подойди...
А там - там целые романы:
голубоватые дожди,
голубоватные туманы...
И в белой плесени платаны
как в седине...
Как – позади...
ПАСХАЛЬНОЕ ДЛЯ ГИТАРЫ
Когда сжимается кольцо,
Тоской захлёстывает горло, -
Не опускай к траве лицо,
Не опускай к воде лицо,
Не опускай к земле лицо.
Смотри насмешливо и гордо.
Всё также светится река
В темнозелёном окаёме.
Плывут над полем облака,
Плывут над лесом облака,
Плывут над миром облака.
И ничего не надо, кроме.
Прозрачен мир во все концы:
Пойдёшь налево иль направо, -
Везде у власти подлецы,
Везде печальны мудрецы,
Везде терновые венцы
Стократ почетнее, чем слава.
И потому на самосуд
Не откликайся даже взглядом.
Пусть утолят свой чёрный зуд,
Исполнят свой палачий труд,
Тебя увидят и спасут
Все те, кого уж нету рядом...
