На круги своя
Позвольте мне побыть теперь одной,
побыть собой, без слов и без названий,
на время стать ни другом, ни женой,
цепочку сняв из разочарований
поблекших звеньев с жемчугом любви
и связей родственных тяжелые браслеты,
натершие запястья до крови –
кровит рука у дочери-поэта.
Я материнства дорогую ношу
оставлю где-то в стороне на час,
все образы свои и маски сброшу,
что так гневят и умиляют вас.
Нагую непосредственность прикрою
прохладною, незримой пеленой,
которая не требует покроя, –
невидима, она всегда со мной.
Забуду, кто я и зачем на свете,
у памяти возьму отдохновенье.
Я – бестелесая – легка, как ветер,
как свежее речное дуновенье.
На травы лягу утренней росою,
сливаясь с изумрудностью полей.
Садов весенний цвет дождём омою
и птицею замру среди ветвей.
Потом незримых крыльев плавным взмахом
взовьюсь и тихо поплыву туда,
где отчий дом, где теплый детства запах,
где я была свободна и горда.
Взорвусь раскатистой живой грозою
над маленьким старинным городком
и в речку жадно упаду водою –
река утихомирит серце-гром..
А там, где берег ляжет травянистый
под Лысою знакомою горой,
явлюсь на сходку-шабаш ведьмой чистой,
сливаясь в пляс с нечистых сил гурьбой.
Пируя дерзко и сполна безумно,
пронзая телом с визгами костер,
взметнусь звездой в восторге полоумном
в заоблачный мерцающий шатер.
На небе удивительно спокойно
рассматривать земное бытиё,
так холодно и так совсем небольно
отметить: "Это «важно» – не моё".
Не беспокойтесь только понапрасну
на час, но, неоставленные мной.
Мы с вами точно знаем, – жизнь прекрасна,
а после, может, – небо и покой.
Еще минута, миг... Ко мне все ближе
земные слезы и ее поля.
Уже тревогу глаз любимых вижу,
спускаясь снова на круги своя.
Гобелен любви
Круговорот светящейся Вселенной.
Хвосты несущихся комет и звёзд.
И среди них кружит самозабвенно
любви планета синяя и слёз.
Вращеньем медленным беззвучным,
дождём и светом омовенна,
планета-жизнь, планета-случай
вершит свой путь обыкновенный.
И вместе с ней, не нарушая
порядок в космосе и вне,
вращается река большая,
и травы стелятся к земле.
Верба плаксивая склонилась
к воде и, шелестя листвой,
картине странной удивилась,
свидетельницей став живой.
В надломленном, примятом цвете
и многозвучьи луговом
лежат, обнявшись, словно дети,
сроднившись двое в одного.
Она, как оленёнок хрупкий,
прижавшись в поисках тепла
к родному телу, грустно руки
сложив под щеку, прилегла.
С обожествленьем защищяя
свой дар бесценный от всего,
он обнял близкое созданье,
он не подпустит никого.
Одни, одни на целом свете,
среди деревьев, птиц и трав.
Поёт река, ласкает ветер
их волосы и их тела.
Одни на ласковой планете,
в шелках цветов, в тени ветвей,
обнявшись спят земные дети,
вращаясь с матерью своей.
Открыты звёздам и Вселенной,
кружат два узника Земли
так сиротно и так блаженно
на гобелене их любви.
|
