ТЕАТР
Занавесок-занавесей игра
превратилась в подобие освещённой сцены.
Там взрывом покоя взошли слова,
что при достойном беге всегда нетленны.
Затем Подобие вошло к Волшебству,
испросив поименования Театром.
Так в игре, подобной пиршеству,
стало многое понятное непонятным.
Освещение сверху, снизу и изнутри
тел, знающих и не знающих о себе,
извещения видимых мимикрий
обо мне, о нас, даже о тебе.
Соглашаемся со всеми правилами. Игра
в многоличии зала вызывает хлопок.
Сыгранность, проникая в добро, – добра,
и распознаёт в преданности манок,
предназначенный явно и почтительно ей
основателем и участником просцениума «Глобус»
на реке Авон, когда в промежутках дней
ещё не был избретен автобус.
Прогоняя мышек и кошек со двора,
чтобы тоже шли, куда собираемся мы,
пойдём, поспевая, туда, где игра
и сжимаются-разжимаются под занавесом миры.
ПОЭТУ
В.Г.
Изгнание тебе повсюду суждено
(точней не скажешь – право, и не нужно)
за то, что ты с поэзией – одно
и перезрел оставленную службу
то ль веком, то ль ацтеком из чужих
гонений и серебряных подковок,
то ль дружественным кругом из своих,
в котором был и есть отменно ловок.
За то, что так не прибран и красно
куришься через всё по переулку.
Янтарное токайское вино
стремится из витрины на прогулку
с тобой, с твоим изгнаньем за сукно,
в расщелины заброшенного парка,
где ты – с Эдипом только заодно,
и только в небе ловит ваша спарка
потоков восходящих теплоту,
высказываний и прочтений ловкость,
собою воплощая прямоту,
алмазность и одновременно ковкость.
За это и изгнание пришло
из канцелярий вещей Немезиды.
Ведь помнить должен: на земле мело
в февральские, отеческие иды…
* * *
И ртутный шар Луны, и серебрин,
и итальянский мягкий карандаш
слагают одинаково седин
очерченность в рисунках
и палаш, и море,
и станицу, и парад –
искусным только б быть в игре теней.
И медленнен позирующий ряд,
и оттого штрихи ещё точней.
* * *
На верхней полке радужностью сна
и дымной обратимостью полей
пристанище нашёл, и глубина
ночей звала обратностию дней,
их превращеньем. Не наоборот,
а в самую что ни на было прямь.
И плавный, рельсозвучный поворот
прогнул весь поезд в трепетную рань.
Таких слияний с вёрстами столбов
в году не наберётся больше трёх,
когда и дым – отеческий альков,
и мыслей – как созвучных им гробов.
|
