Немного строк
А завтра точно будет лучше, —
как все с начала, как с нуля.
Сойдутся, предоставив случай,
на небе звезды, и земля
простит ошибки, позабудет
плевки и битое стекло...
Все будет лучше, точно будет...
Дожди прошли, и замело
сугробами тяжелой грусти
порыв вчерашний и восторг.
В глазах — тоска, на сердце — пусто,
а на листе — немного строк.
Следуя взглядом
Сквозь щелку штор проходит лучик света
и движется по комнате бесшумен.
Он не услышит вас, не даст ответа, —
он глух и нем, и, может быть, безумен.
Он шевелит ворсистые ковринки,
скользит по глади старого комода.
И те, из осчастливленных, пылинки,
которых он коснулся мимоходом,
из неприметной массы мутно-серой
теперь преобразились ненадолго
во что-то, раздражающее нервы
своим напоминанием о долге.
Пташка
Она сломала коготь, зацепившись
за проволоку ржавую, — темно...
Летела пташка малая, влюбившись,
ослепнув, и, ударившись в окно,
упала, в кровь висок стеклом изрезав.
Ей почему-то суждена была
любовь из поржавевшего железа
и голову разбившего стекла.
Поэтическая тетрадь
Беседу календарь ведет с тетрадью,
гордясь своей настенностью прибитой,
тетрадь ругает старой грязной блядью,
иcчерканной, измятой, неприкрытой.
Усталая, зевая после ночи
бессонной под неистовством поэта,
тетрадь одно, поспать немного, хочет:
«Отстань, дурак настенный. Дела нету
мне до твоих тоскливых поучений
про циклы, календарный ход событий...
Мне ночью продолженье приключений
терпеть, — листов на десять может выйти».
Портрет
На стеллаже стоит портрет
ее любовника и мужа.
А там: любовник — не одет,
скупой супруг — суров, как стужа.
Любовник, жарко обхватив
рукой ее бедро в постели,
нашептывает лейтмотив
из сладких слов...
Ну, неужели,
когда вспорхнет ночная птица,
он снова в мужа превратится?!
|
